Вот так люди и становятся комиками, циниками, неисправимыми романтиками… «Параноиками», добавляет Алексей. Мы третий день на другом краю Земли. В данном случае первым краем – вот уж воистину краем! Ибо крайности там не в ходу, они в обиходе – является наша родная Москва. А другим краем – побережье залива Нячанг на южном побережье Вьетнама. Здесь по улицам ездят девушки на мотобайках, на асфальте раскалывают глыбы льда, чтобы наполнять стаканы большими кривыми осколками, а затем заливать туда холодный жёлтый чай, зубастые торговки продают на рынке больших сосредоточенных жаб и маринованных медуз, по стенам бегают гекконы… А на краю уже этого пространства ревёт, вставая на дыбы над отшлифованным перемытым пляжем, Тихий океан. Он страшен. Поверхность хранит гигантские волны, они плавно накатываются на берег и забуруниваются с грохотом, бурые от поднятого песка.
Вчера на рассвете мы с Алексеем позавтракали прямо на тротуаре популярной здесь лапшой с мясом, и отправились пройтись по берегу. Ему очень захотелось искупаться – и я могу это понять! Если бы не мучившая меня абстиненция вкупе с острым недосыпом, я бы тоже отправился купаться. Вот только они меня мучили и делали это методично и с удовольствием. Поэтому Алексей скинул футболку и побежал купаться в ревущие трёхметровые буруны один. Его несколько раз вынесло на берег, он ходил обратно снова и снова, вкручиваясь в волны, а потом ещё долго полулежал, отплёвываясь, наполовину уйдя в песок там, где волна уже просто зализывала берег гигантскими кружевными нахлестами. А по берегу бегали маленькие пёстрые крабики. Я не скажу, что это были за крабики, ибо здесь их сотни видов и пока что я не умею их различать. Но могу точно сказать, что именно эти шустрые твари роют норы в песке вдали от воды. И там прячутся.
Когда мы потом шли до гостиницы Тропцентра по оживлённым в 5 утра улицам Нячанга, а идти нам выпало три квартала, никто не обратил решительно никакого внимания на пару белых людей, один из которых был босиком, в мокрых шортах и нёс в волосах около килограмма крупного океанского песка. К слову сказать, потом этот песок покрывал кафель в душе почти ровным слоем. Так что прибой здесь качественный, хорошо прибивает… надёжно.
Теперь несколько слов о лапше. В первых этажах здешних узких домов, выходящих фасадами на тротуар, сплошняком расположены магазины и кафе. Но это вовсе не означает, что поесть нельзя и прямо на тротуаре. Для этого стоят лоточки вроде наших привычных с хот-догами, или просто жаровни с котлами и противенями. А рядышком – несколько совсем низеньких пластмассовых столиков, напоминающих скорее ящички, и россыпь совсем уже маленьких стульчиков – на взгляд европейца, так просто детских.
И вот ты разваливаешься непринуждённо за таким вот грязноватым ящичком на таком вот стульчике, уместив на него свой зад, и тыкаешь пальцем в то, что хочешь съесть. И все счастливы уже оттого, что ты выбрал именно это кафе. Ну, это мы так называем, у них есть другое обозначение для таких местечек. И тебе приносят и ставят всю заказанную еду прямо на ящичек, вручают деревянные палочки и ты с удовольствием ешь. Ещё приносят соус, как правило весьма острый, и пиалушку с зелёным супчиком из каких-то листьев. Но эти два предмета сервировки есть не обязательно. В особенности, если ты не собираешься потом много и сосредоточенно пить.
И кстати, кофе, который ты можешь выпить на другой стороне улицы за другим похожим ящичком, тебе нальют в длинный стеклянный стакан и ложкой напихают в него тягучей сгущёнки. Замечательно, просто, дёшево и сердито. Это не рай для эстетов, ибо для них есть вполне цивильные рестораны. Зато это почти рай для таких вот, как мы.
Здесь очень много магазинов, где можно купить мотобайк. Это помесь мотоцикла с мотороллером. Довольно удобная. А в ряде модификаций – симпатичная. К тому же мотобайки стоят повсюду на тротуарах, ожидая хозяев. И, наконец, местные жители непрерывно снуют на них по проезжей части. Машин в привычном понимании здесь совсем немного, все ездят на двухколёсном. В принципе, правила движения есть, но ездят все так, как кому удобно – и не задевают друг друга. Когда ты переходишь дорогу, делай это неторопливо и уверенно. И тебя объедут.
Ездят все, но большей частью молодёжь. Или её здесь просто больше на улицах? Многие девушки ездят в платках, плотно укрывающих лица до глаз, и в широкополых белых панамах. Это здешняя дань моде и гигиене. Считается, что от пребывания на уличном воздухе портится кожа. Потому ездят они ещё и в длинных перчатках.
Мы с Алексеем тоже хотели обзавестись мотобайками… но в этом сезоне руководство Тропцентра запретило пользоваться этим транспортом всем, у кого нет прав на вождение вьетнамского образца. Конечно, можно заказать их оформление и сдачу экзамена по вождению, но это растянется очень надолго. Вьетнамцы много и с удовольствием говорят слово «соудом» - «потом». А мы, к лету не успевшие, можем этот «соудом» и не застать, ибо наше пребывание здесь не вечно.
Конечно, можно приобрести в аренду мотоциклетные средства с объёмом камеры сгорания не более 50 кубиков. На них прав не требуется, Тропцентр одобряет. Я даже пытаюсь представить себе, как именно могут выглядеть эти чудесные легковесные железные кони… потому что в продаже здесь таких нет. И, скорее всего, мы не сможем их купить именно по этой причине. А было бы симпатично рассекать мне по улицам Нячанга на лёгком и практичном, изящном в обводах, примерно как у той проехавшей мимо «камбоджу»… недорогом мотобайке.
Скорее всего, мы с Алексеем тупо купим по велосипеду. Потому что в гостинице на территории рабочего комплекса Тропцентра мы проживём ещё дня полтора-два, а потом нас переселят в обитаемый жилой комплекс в километре отсюда и ходить туда-сюда в течение дня по несколько раз. Нужен хотя бы велосипед.
Безусловно, есть услужливые вело- и мото-рикши, готовые ехать за тобой по улице долго и занудно, предлагая свои услуги… И это даже не слишком дорого стоит… Но плюхаться в укрытое грязным пледом железное корыто не хочется. Особенно в светлых штанах.
А ещё, как в любом уважающем себя городе, здесь есть рынок. Не слишком большой, но весьма рассыпчатый. По окраинам этого запихнутого в несколько улиц торгового пространства повсюду навалены груды тропических овощей и фруктов. Я узнаю среди них только апельсины и помело… А между тем, тут одних цитрусовых видов 10… И плоды кактусов, напоминающие большие малиновые шишки, и увенчанные красными колючими шариками ветки дерева личи… Берёшь такой шарик, разрезаешь его оболочку по кругу, а внутри у него полупрозрачное мягкое яичко с крупной съедобной косточкой посерёдке… И какие-то зелёные плоды размером с яблоко, по форме напоминающие землянику, только очень жёсткую… Изредка попадаются яблоки.
А вот в центральной части этого рынка грунт бетонный, мокрый и потолок навесной шатрами раскинут. Здесь продают дары Моря. Огромные чаны с уплотнившимися от маринада белыми медузами, аккуратно разложенные в тазах серо-зелёные креветки всех размеров и форм… Большим голубым крабам здесь перевязывают скочем клешни – и вполне понятно, почему. Зеленоватых двустворчатых моллюсков держат в плетёных корзинах, а крепеньких ребристых моллюсков-анадар, именуемых в здешнем просторечии «красными улитками», перекладывают кусками всё того же битого льда. Угри извиваются в тазах, а прилавки пестрят самой разной рыбой. И на тех же прилавках возлежат босые торговки, здоровенные по местным меркам бабы.
Замечу, что народ здесь большинством своим не слишком высок ростом и крепок в кости. Есть много людей, едва возвышающихся головой над пряжкой моего пояса. Но, поскольку они либо где-то сидят, либо рассекают на мотобайках, это нивелируется.
На рынке можно выпить сладкого тростникового сока. Опять же, за ящичком возле соковыжималки.
Наибольшее впечатление произвели на меня большие бурые жабы в плетёном садке. Уплощённые, с широко скруглёнными головами и чёрными блестящими глазами. Они сидели тесной группой, не шевелясь и практически не дыша. И читалась у них в этих чёрных глазах такая обречённая сосредоточенность, что у меня мороз прошёл по сердцу. Чувствительный я стал, сил нету… Выживу ли я с такой чувствительности к чужой боли на этом Свете? Не знаю. Да ещё акклиматизация проходит у нас с Алексеем как-то странно и недобро, тревожно нам всё время и руки дрожат, а сердце работает неровно. Кладёшь голову на подушку в гостинице, где кондиционер, деревянные жалюзи, рассеянный свет и прохлада, и вдруг ощущаешь, как она затылком по этой подушке скачет – это сердце бьётся. И ещё нет у меня ощущения, что я на Дальнем-предальнем Востоке… А возникает иногда иное ощущение, будто бы это город Кемер на южном берегу Турции, жара и солнце через край… И всё, что тогда с этим было связано. И вот тогда уже такое со мною начинается, что хоть святых выноси, хоть молись им всем сразу неистово.
А по ночам над пустеющим городом перелетают с пальмы на пальму огромные летучие мыши, тёмные в рассеянном свете фонарей и бесшумные абсолютно. Ко многому мне предстоит привыкнуть в этом городе. И адаптироваться. Хоть и говорит Алексей, что я на вид адаптировался здесь ко всему очень быстро. Да, конечно, Азия – она повсюду в чём-то одинакова, но в такой как именно здесь я впервые. И в такой ситуации, как у меня сейчас, тоже. Но я обещаю, что я адаптируюсь. И перестану подсознательно бояться ночи, наступающей в 6 вечера.
2 ноября 2006 года
Нячанг
